Защита телеформата: в поисках современного авторского права

В 2015 году Фемида Украины и России столкнулась с нетривиальной задачей – рассмотреть спор о защите авторских прав на телеформат. Одно дело построено на выводах эксперта, а в другом обошлись без экспертизы; истцы основывают требования на сценариях и снятых передачах, но высшие судебные инстанции двух стран по-разному рассудили два похожих спора.

«Ревизор v. Инспектор» (Украина): обстоятельства дела и решения судов
«Новый канал» создал телеформат, в котором ведущая (Ольга Фреймут) без предупреждения приходила в рестораны, отели и проверяла их на соответствие требованиям защиты прав потребителей и принятым в отрасли услуг стандартам. Часто проверке препятствовали менеджмент и владельцы заведений, вплоть до открытого конфликта с участием милиции. Оценив заведение и его сервис по ряду критериев, ведущая награждала его табличкой. В 2014 году в России состоялась премьера русской адаптации украинского шоу под названием «Ревизорро»

Спустя несколько успешных сезонов, ведущая перешла на телеканал «1+1» и через пару месяцев там вышел новый проект под названием «Инспектор Фреймут», в первом сезоне которого ведущая … без предупреждения приходила в рестораны, отели и проверяла на соответствие требованиям защиты прав потребителей и стандартам.

Стороны избрали шаблонные правовые позиции. Истец указывал, что в передаче ответчика путем назаконной переработки заимствован ряд охраняемых элементов из типового сценария и готовых телепередач как аудиовизуальных произведений. Ответчик построил защиту на том, что общий элемент двух телешоу – концепция проверки заведения, которая, во-первых, не охраняется авторским правом, а во-вторых, далеко не нова в рамках всемирного телевизионного продукта.

Рискнем утверждать, что спор сводится к вопросу о сходстве между двумя телепередачами: либо зрители могут воспринять их как одну и ту же передачу, либо сходство недостаточно для того, чтобы зрители могли их спутать (правда похоже на сравнение двух ТМ?).

Суд первой инстанции назначил экспертизу и получил вывод: передача ответчика «Инспектор» создана с использованием характерных и охраняемых авторским правом элементов телевизионных передач истца «Ревизор».

Суд перечислил заимствованные элементы передач:
1) образ ведущей;
2) характер проверки (внезапная, открытая, часто против воли менеджмента и владельца);
3) сюжет не предусматривает активное участие владельца заведения в проверке;
4) структура передачи предполагает проверку заведений одного города от дешевого до дорогого;
5) критерии проверки, которые применяются при оценке заведений;
6) финальный результат – если заведение рекомендуют, оно получает табличку.

Разницу между передачами, кроме названия, обуславливают несколько незначительных элементов, которые для обычного телезрителя не создают принципиальной разницы в восприятии телепередач – так посчитал суд, видимо, повторяя вывод эксперта.

В итоге суд признал факт нарушения в 17-ти передачах первого сезона, запретил показ «Инспектора» и взыскал 1,2 млн гривен (на момент предъявления иска почти $90 тысяч) компенсации за нарушение авторских прав. В апелляции это решение было отменено и в иске отказано, а Высший хозяйственный суд Украины оставил в силе решение в пользу истца. 17 февраля 2016 г. Верховный суд Украины поставил в деле точку, признав ответчика нарушителем.

Едва ли не самым смелым выводом апелляции – если бы суд решился развить его в полноценную аргументацию – могло стать утверждение, что правовая охрана распространяется на сценарий телепередачи «Ревизор» и саму передачу как форму выражения, но не распространяется на заложенные в ее основу идеи, методы, концепции, практическое воплощение которых использованием (переработкой) этих произведений не считается.

Если бы эта мысль получила развитие, судебная практика по защите авторских прав могла бы пополниться попыткой обозначить границу между эстетической частью формы произведения и ее практической, утилитарной частью с т.з. объема охраны. Ниже мы рассмотрим эту доктрину, поскольку Суд по интеллектуальным правам РФ более развернуто ссылался на нее.

Если внимательно прочитать аргументацию, которую суд положил в основу решения, легко обнаружить, что источником вдохновение стала работа советского цивилиста В.Я. Ионаса «Критерий творчества в авторском праве и судебной практике» 1963 года. Например, суд приводит аргументацию эксперта о том, что в художественном произведения следует выделять две формы (внутреннюю и внешнюю), а также юридически значимые и юридически безразличные элементы этой формы (стр. 45-46 указанного труда).

Юристы-практики неоднократно отзывались о таком подходе как несколько устаревшем и подлежащем замене, но в качестве альтернативы видится только аналогия с практикой установления схожести двух торговых марок – причем глазами потребителя товаров, а не по мнению суда или экспертов.

Нужны ли специальные знания эксперта, чтобы определить заимствование чужого произведения? Почему мнение одного человека, который может не быть потребителем этого товара значимее, чем зрителей – тех, кто порождает спрос на продукт? Например, показать целевой аудитории этих шоу фрагменты передач ответчика, а если в ответ на вопрос о телеканале, большинство укажет на истца – это ли не лучшее доказательство сходства?

«Один в один v. Точь в точь» (Россия): обстоятельства дела и решения судов
«Один в один» – российская версия международного формата «Your Face Sounds Familiar» компании Endemol, шоу перевоплощений, участники которого примеряют на себя образы известных музыкантов прошлого и настоящего, и исполняют на сцене их песни, стараясь сделать это максимально похоже на оригинал. Первый сезон проекта был показан на Первом канале весной 2013 года, но на следующие три сезона формат перешел на канал «Россия». На Первом канале «Один в один» заменили аналогичным проектом под названием «Точь в точь», но с изменёнными правилами.

Суд первой инстанции сформулировал основные аргументы против удовлетворения иска:
(1) косвенно намекнул, что существует вероятность параллельного создания телепрограмм самостоятельно и независимо истцом и ответчиком (мол, ответчик не читал Производственную библию истца);
(2) ответчик признал сходность концепций телепередач, но они являются частью содержания произведения и не охраняются авторским правом;
(3) ряд общих элементов произведений истца и ответчика (тема, сюжет, структура, образы действующих лиц) повсеместно используются на телевидении.

Суд решил, что сходство этих элементов не может служить основанием для утверждения, что шоу ответчика – производное (или переработка) от телепередачи истца и отказал в иске.

Сходство двух телепередач в свете доктрины «Merger»
Суть доктрины — в ограниченности форм выражения идеи: если существует один (или ограниченное количество) способ выразить идею, каждый свободен повторить его, и никто не вправе монополизировать такой способ выражения идеи.

Классический пример: если идея достаточно общая (сюжет о расследовании убийства), это указывает на множество оригинальных форм выражения идеи, созданных (уже или в будущем) разными авторами независимо друг от друга, и наоборот, если идея очень конкретная (например, e=mc²), то она может допускать лишь одну форму выражения.

Доктрина «Merger» применима и в деле «Ревизор v. Инспектора», ведь если сюжет построен на посещении ведущим ресторана или отеля, то любая передача будет содержать сцены с видом экстерьера и интерьера заведения, меню, кухни и туалета ресторана (это ведь инспекция качества услуг), убранства и чистоты номеров отеля.

Очевидно, что смонтированные сюжеты будут похожи в деталях заведений (не важно посещали ли ведущие двух передач один и тот же ресторан, или это были разные рестораны) – но не в силу умышленного копирования, а потому что показать совсем иначе ресторан и отель затруднительно, ведь жанр внезапной проверки диктует не постановочные кадры и планы, а съемку с плеча.

С учетом доктрины «Merger», неправильно судить о сходстве двух телепередач по наличию в них одинаковых планов (показ реальных объектов и людей), а значит нужно прибегнуть к своего рода дисклэймеру: некоторые элементы формы двух произведений могут быть общими в силу ограниченность средств выражения.

В деле «Один в один» применимость этой доктрины вызывает сомнения, ибо там речь идет о декорациях зала, костюмах и гриме, подборе образов для каждого участника шоу – даже если 10 разных человек будут одеты и загримированы под Элвиса Пресли, готовое видео не будет идентичным в силу творческой составляющей, которую привносят в исполнение герои.

Общие элементы жанра в рамках доктрины «Scène à faire»
В мировом искусстве есть несколько общих тем, следы которых найдутся в большинстве произведений. Хорхе Луис Борхес ограничивается четырьмя (история об осажденном городе, который штурмуют; история о скитании героя и возвращении домой; история о поиске; история о самоубийстве бога), тогда как Кристофер Букер выделяет семь базовых сюжетов, на основе которых написаны большинство книг. Драматург Жорж Польти классифицировал 36 сюжетов, которые можно свести к пяти основным: (измена с местью; восстановление справедливости; поиск; жертва в семье и ради семьи; жертва ради идеи).

Если сюжет можно выразить одним – двумя предложения, он явно не охраняется авторским правом и каждый свободен создавать свои произведения, которые будут укладываться в известные сюжеты. Оценивать на предмет оригинальности нужно художественную форму выражения сюжета.

Следовательно нельзя монополизировать сюжет: будь то тема проверок заведений на предмет соответствия их товаров и услуг стандартам качества или тема шоу двойников с переодеваниями и исполнением песен в образе известных музыкантов.

В литературе, кино, театре, фотографии и хореографии сложились стандарты разных жанров. Атрибуты каждого жанра известны критикам, зрителям и самим авторам и сложились «благодаря» постоянному копированию и «цитированию», следовательно, никто не может получить исключительное право на использование элементов жанра, которые присутствуют в большинстве произведений, принадлежащих к жанру.

Порядок действий не охраняется авторским правом
В решении Суда по интеллектуальным правам РФ по делу «Один в один» появился качественно новый аргумент, заслуживающий внимательного разбора (оно упомянуто и в украинском деле):
(1) указанные истцами элементы формата, которые использованы ответчиком, являются способами, методам, идеями и последовательностями действий, которые необходимо произвести для создания телепередачи. Они не относятся к процессу творчества, а лишь описывают технологию производства;
(2) практическое применение положений, составляющих содержание произведения, в том числе положений, представляющих собой техническое, экономическое, организационное или иное решение, не является использованием произведения за исключением реализации архитектурного, дизайнерского, градостроительного или садово-паркового проекта (подпункт 10 п. 2 и п. 3 ст. 1270 ГК РФ).

В развитие этой позиции СИП добавил, что «авторское право не может воспрепятствовать использованию каких-либо технических или организационных решений… », тогда как Производственная библия телеформата содержит, в том числе, технологию производства (а также принципы кастинга, технического оснащения, расположение камер и иные технические вопросы, включая расписание репетиций, примеров грима), которая авторским правом не охраняется.

Такая аргументация восходит к одному из следствий американской доктрины дихотомии «idea/expression»: если некая практика описана в произведении, но имеет сугубо утилитарное назначение, выполнение такой практики третьим лицом не может охраняться авторским правом.

Классический пример: рецепт приготовления блюда охраняется авторским правом как текст в части его публикации в книге или на сайте, но не позволяет запретить любому желающему готовить блюдо по рецепту – даже если речь идет о ресторане и получении прямой прибыли от такого применения произведения.

Другие примеры: требование автора учебника, в котором описаны техники оперативного вмешательства, запретить другим хирургам проводить операции с применением этих методов; неудачная попытка защитить последовательность поз для йоги при помощи авторского права.

Однако есть риск не заметить границу между исполнением инструкций, изложенных в произведении, и созданием производного произведения (путем переработки).

Например, роман или пьеса, которые экранизированы или поставлены на сцене третьим лицом. И первое действие, и второе требуют разрешение правообладателя, ибо признаются использованием произведения, но ведь и актер (будь то на сцене театра или перед кинокамерой) выполняет то, что описано в книге, и режиссёр с оператором воссоздают описанные события.

Об этом прямо говорят ст. 11 Бернской конвенции по охране литературных и художественных произведений (если мы признаем сценарий формата шоу «Один в один» музыкально-драматическим произведением — а почему бы и нет?) и п. (2) ст. 14 этой же конвенции «Переделка в любую другую художественную форму кинематографических постановок, созданных на основе литературных или художественных произведений, требует разрешения авторов оригинальных произведений».

Почему снимать шоу следуя указаниям Производственной библии не считается нарушением, а снимать фильм по книге без разрешения правообладателя – нарушение?

Верховный суд РФ в Определении от 24.11.2015 г. указал, что «Производственная библия является описанием концепции уже существующей испанской телепередачи и принципов ее создания и не может рассматриваться в качестве сценария телепередачи, поскольку она не может быть сценарием цикла выпусков телепередач, каждый из которых снимается по собственному сценарию».

Современное авторское право ставит перед юристами сложнейшие задачи и спрос на право значительно превышает предложение. Суды могут частично восполнить существующие пробелы и предоставить защиту новым объектам, если будут открыты к наработкам других юрисдикций. Прошу воспринимать статью, как приглашение к дискуссии касательно поставленных вопросов с целью развития современного авторского права.

Статья впервые опубликована на Zakon.ru 10 марта 2016 г.